И облегчение наступает только тогда, когда все мирятся. Я пытаюсь разрядить обстановку, завести с кем-то из них разговор, пошутить, хотя понимаю, что это не мой конфликт и не моя вина. У ВДА обычно очень сильное чувство вины, даже если они ни в чем не виноваты.
«Мама пьет, а мне так стыдно, что я готова сквозь землю провалиться». Искренняя история дочери алкоголички
О проблеме алкоголизма в Беларуси не говорит только ленивый. Правда, в основном с одной стороны: повышение цен на алкоголь, ограничение его продажи, жестокое обращение с ним, социализация и т.д. В то же время, по разным оценкам, в стране насчитывается не менее 160 000 — 500 000 алкоголиков разного возраста. Как они себя чувствуют, с какими проблемами сталкиваются и как выживают? Таких обсуждений не так много. Наша читательница Виктория решила наконец рассказать свою историю и поделиться с нами, как у нее дела.
В наш офис заходит молодая женщина с красивым лицом, хорошо одетая. Ей 23 года, она закончила заочное обучение в Белорусском государственном университете и сейчас работает бухгалтером в туристическом агентстве в Минске. Внешне на ее губах улыбка, но внутри у Виктории не все благополучно. Никто из ее окружения не подозревает, что мать девочки пьет. Более того, никто не знает, что у нее вообще есть мать. Ей было проще сказать, что она сирота, чем рассказать о своей семейной ситуации.
— Она много лгала, всем. Мне было больно признаться самой себе, что я родилась в такой семье. И я не хотела, чтобы все меня жалели», — дрожащим голосом говорит Виктория.
«Отчим умер от сердечной недостаточности, но это никак не изменило отношение мамы к алкоголю»
Виктория родилась и выросла в деревне недалеко от Пуховиц. У нее есть две сестры, Юна и Оля, и брат Кирилл. Все они происходят от разных отцов. Виктория и Юна ничего не знают о своих отцах.
— Мама дважды была замужем и дважды хоронила своих мужей. Все эти смерти, конечно, каждый раз были для мамы тяжелым ударом, — вздыхает Вика, — после смерти первого мужа она начала сильно пить. Помню, я тогда жила с бабушкой. Мама уехала и не возвращалась домой целую неделю. Конечно, бабушка пыталась заботиться о нас, но у нее был инсульт, и ей было очень трудно готовить, убирать и стирать вместе с нами. Дом был простой, деревенский: ни водопровода, ни канализации — ничего.
Он всегда ругал мою мать и говорил, что она алкоголичка. Но я не помнил в детстве, что она как-то лжет или что-то в этом роде. Это пришло позже. Ее запои обычно начинались с пива. Она пряталась, как будто мы, ее дети, ничего не знаем. Потом она стала пить дома и приводила с собой своих друзей. Никакие уговоры и убеждения не помогали. Потом она говорила, что больше не будет этого делать, просила прощения и снова пила.
Когда она была пьяна, она не была агрессивной. Она говорила, что любит нас и готова ради нас на все. Я был более агрессивным, когда она была пьяна.
Я не мог и не хотел принимать ее такой. Она была совершенно другим человеком, не моей матерью.
Семья Вики была бедной: зарплаты мамы и пенсии бабушки не особенно хватало. Все стало легче, когда ее мама впервые официально вышла замуж. Каким человеком был ее первый отчим, Виктория не помнит: она была еще совсем маленькой. Знает только, что прожили они вместе недолго: муж тоже умер. Ее мать так спилась, что в 2003 году Викторию и двух ее сестер забрали из семьи.
— Мне тогда было восемь лет, Оле — семь, а Юне — около двух. Мы пробыли там три месяца, потом был суд, маму лишили родительской опеки, и нас забрали в детский дом семейного типа. Как бы странно это ни звучало, но у меня очень хорошие воспоминания о том месте. Там всегда был порядок, нас с сестрами любили и ценили просто за то, что мы там были. Наша приемная мать помогла нашей биологической матери восстановить родительские права, и через год мы вернулись к ней.
Первые несколько лет после этого были спокойными. Мама девочек не пила, работала. Казалось, что все страшное позади и жизнь налаживается. Мама Вики вышла замуж во второй раз. Жизнь постепенно налаживалась, отчим хорошо зарабатывал, дети вздохнули с облегчением.
— Отчим Александр был очень хорошим человеком. Он очень поддерживал мою маму и любил нас, как будто мы были его собственной семьей», — объясняет она.
В 2007 году в семье появился Кирюша. Вике тогда было 13 лет, и она говорит, что все три сестры обожали малыша до идолопоклонства.
— Но когда Кириллу исполнился год, у его мамы случился нервный срыв. Отчиму было очень трудно справиться с этим. Мать снова загуляла, уезжала надолго, оставляя дома своих четверых детей, в том числе годовалого Кирилла», — рассказывает он. В 2008 году отчим умер от сердечной недостаточности. Но это не изменило отношения матери к алкоголю.
Я научилась предсказывать поведение матери
У меня была «нормальная» семья — так это выглядело и ощущалось для меня: Я был одет, у меня была еда, и я получал пятерки в школе. Но это было лишь притворство. Моя мать была алкоголичкой, и это сильно повлияло на мою жизнь, как тогда, так и сейчас.
Дома постоянно присутствовало чувство незащищенности: я никогда не знала, что ждет меня ночью. Поскольку в детстве я не могла контролировать свою мать, я научилась до мельчайших деталей знать, в каком она настроении и как мне себя вести по отношению к ней. По выражению ее лица я мог определить, собирается ли она сегодня выпить. Если она выпьет, то, скорее всего, проведет полночи в спорах с бабушкой (они обе воспитывали меня, отец ушел из семьи), я не высплюсь и не смогу сосредоточиться на учебе.
Один мой знакомый, который тоже вырос в семье алкоголиков, сказал, что может определить настроение моего отца по тому, как он вставляет ключ в замочную скважину.
Такое внимание к деталям и тончайшим проявлениям настроения и чувств очень хорошо развивает эмпатию, и многие «дети алкоголиков» во взрослой жизни становятся специалистами по оказанию помощи. Они хорошо умеют сопереживать людям.
Эта ситуация привела к хроническому скрытому напряжению и постоянной тревоге. Я помню это чувство из своего детства, обращая внимание на каждое движение и наблюдая за выражением лица матери. Результат: отчаяние, боль и постоянный страх. Я запрещала себе быть собой и чувствовать собственные эмоции, я была занята только тем, что «чувствовала» и наблюдала за эмоциями матери. Для моей собственной безопасности мне нужно было понимать, что происходит, чтобы знать, к чему готовиться.
Даже сейчас, когда мне за тридцать и я уже два года прохожу терапию, вопрос «Как дела?» не дает мне покоя.
Охранять великую тайну
Людям, выросшим в семье с наркоманом, очень трудно строить близкие отношения, будь то дружба или любовь.
С самого детства я хранила большой секрет, который сопровождался сильным стыдом. Я не могла быть полностью открытой с другим человеком, потому что приходилось все время охранять этот секрет. Даже своему психотерапевту я смогла открыть его только через шесть месяцев после начала нашей совместной работы. К тому времени моя мать уже умерла. Интересно, кто же это был, что так долго хранил этот секрет?
Но я понимаю, почему я это делала.
Обязательство хранить тайну исходит от взрослых. Обычно родитель-алкоголик отрицает, что у него есть проблема, а остальные члены семьи его покрывают.
Мать говорит: «У меня нет проблем», но когда она напивается и ей звонят с работы, ребенок начинает выдумывать — «ой, мама заболела», «ой, мама пошла за покупками».
Где-то в своей подкорке он понимает, что теперь он не может позвонить пьяному родителю, он не может никому сообщить. Созависимые родственники также поддерживают эту ситуацию. Моя бабушка кричала на мою мать: «Ты алкоголичка, тебе нужно лечиться!». — а через пять минут она судорожно рассказывала одному из маминых сослуживцев, что мама «заболела и не может подойти к телефону».
Подавляющий, неадекватный стыд — проблема большинства ВДА. Из-за этого у нас возникают трудности в близких отношениях. Одна из моих близких подруг тоже ВДА, и я начала открываться ей, только когда узнала об этом. Я была уверена, что она поймет, не осудит меня и не перестанет со мной общаться. То же самое было и с романтическими отношениями. Мне всегда было трудно говорить об алкоголизме моей матери. Мне казалось, что на меня тут же навесят ярлык — что алкогольная зависимость наследственная, что она может передаваться детям и т.д. Казалось, что все от меня отвернутся.
И если кто-то выбирает меня, потому что я такая несовершенная, то я очень благодарна за это. Да, я постоянно чувствую себя «аутсайдером» с черной меткой. Даже когда я встречаюсь с другими ВДА, я чувствую, что с ними все в порядке, а со мной нет. Это сидит очень глубоко и постоянно дает о себе знать.
Но стоит отметить, что как партнеры, VDA очень лояльны, заботливы и гиперответственны. Джанет Войтиц очень метко описала это в своей книге «Взрослые дети алкоголиков». Она пишет следующее: Ваш помощник окружения — это дар; более любящего и чуткого товарища трудно найти. Но есть и обратная сторона медали — мы очень чувствительны к отказу. Я знаю, что я чувствую: малейшее несогласие с партнером воспринимается как конец всему, в голову лезут мысли: я ненормальная, этот человек со мной только из жалости, он не понимает, насколько я ущербна, а когда узнает — бросит меня. Это почти естественный ужас, что человек тебя бросит и никто не примет тебя таким, какой ты есть.
Поэтому, если вы не согласны с ОВД, пожалуйста, будьте мягче и терпимее. Если можете, продолжайте говорить: «Я не собираюсь тебя бросать, мы просто не согласны, но я не собираюсь тебя бросать».
Чувство одиночества
Возможно, у матери (жены) нет мужа, которого она любит и с которым у нее есть отношения. Возможно, муж ушел из жизни, но любовь к нему еще жива. Может быть, муж-тиран просто пропадает на работе, имеет много любовниц, а жена сидит дома, не имея возможности реализоваться и быть оцененной по достоинству. Обычно такие женщины заливают свое горе водкой или вином. Боль немного утихает, а затем употребление алкогольных напитков переходит в стадию становления. Усугубляет ситуацию то, что вначале женщина часто пытается спрятаться от родственников и пьет незаметно для окружающих.
Возможно, у матери (женщины) нет родственника-мужчины, который бы ее любил.
У такой матери-алкоголички есть шанс на спасение. Начать можно и нужно с разговора по душам. Главное — найти точки соприкосновения, позволяющие вести диалог между матерью и ребенком на уровне глаз (конечно, только если ребенку не 10-13 лет, а гораздо больше). В этом разговоре мать должна быть убеждена, что помощь психотерапевта не будет лишней. Грамотный специалист поможет женщине разгадать темные глубины ее души и вытащить на свет все ее страхи. Избавившись от них, вы и психотерапевт сможете пробудить в матери волю к жизни.
Помните: для такого типа матери-алкоголички вы можете быть единственным настоящим другом, который поможет женщине вырваться из лап зависимости. К сожалению, пьющая мать — это скорее позор для нас и нашего общества, чем несчастный человек, который нуждается в поддержке и помощи.
Совет: если возможно, проводите больше времени с матерью. Если возможно, проводите с ней больше времени. А в качестве поддерживающей терапии вы можете отвезти женщину-алкоголичку в реабилитационный центр, где ей помогут восстановиться и вернуться на путь трезвости. Реабилитационный центр «Решение» имеет отличную репутацию. Такие центры есть в Саратове, Ростове-на-Дону, Воронеже, Москве и т.д.
Увольнение с руководящей должности
Женщина-руководитель понимает, что она никому не нужна, и начинает пить водку, чтобы скрыть свое горе.
Этот психологический тип женщины, привыкшей все время руководить и командовать, склонен чувствовать себя отвергнутой. Женщина-руководитель осознает свою никчемность и начинает топить свое горе в водке.
Возможно, будет трудно убедить такую мать-алкоголичку обратиться за лечением. В этот момент вы должны действовать решительно. Если вы сомневаетесь, как жить с такой матерью-алкоголичкой, сделайте перерыв между ее запоями. Трезвый разговор в твердом тоне может подействовать на мать как микрошок. Возможно, женщина осознает свое поведение и будет готова к лечению. Однако если алкоголизм уже далеко зашел, ребенку (взрослому) лучше организовать свою жизнь отдельно от матери. Как вариант, он может снять комнату в общежитии учебного заведения или снять комнату в квартире вместе с сокурсниками/коллегами по работе. Желательно проверить уровень их жизни и социальной защищенности и ни в коем случае не дать им скатиться вниз.
Совет: лучше найти документы на квартиру матери и взять их с собой, чтобы у женщины не было возможности завалить квартиру. К сожалению для нас и нашего общества, фальсификация имущества, принадлежащего алкоголикам, широко распространена. Доказать что-либо постфактум невозможно.
Важно: Следует всегда помнить, что женщина, которая ищет спасения в алкоголе, — это слабый человек, который идет по пути наименьшего сопротивления. Другими словами, алкоголь приносит якобы желанное облегчение. Поэтому борьба с алкоголизмом у матерей должна вестись именно на уровне психики и психологии.
«Терпи… не хнычь… будь мужиком!»
Наверное, каждый знает таких строгих бабушек, у которых все должно быть по плану и только так, как они считают нужным. Они всегда смогут воспитать «правильных мужчин» и «правильных девочек». Но каковы их методы? «Не ленись, сиди прямо», «не облизывайся», «сморкайся», «не говори громко на людях», «терпи, не ворчи», «будь мужчиной» и множество подобных фраз, которые ребенок слышит каждый день. У бабушки такое же отношение к детям, она привыкла всех контролировать и никому не потакать.
Жизнь для ребенка превращается в постоянную черную полосу. Его заставляют есть нелюбимую еду, ходить на ненавистный факультет, ему даже не разрешают получать тройки. Ребенок чувствует себя плохим, непослушным, неудачником, не приносящим пользы. При таком подходе может получиться великий художник, но не лидер или просто счастливый человек, умеющий радоваться жизни.
Почему так происходит и что делать родителям?
Авторитарный родитель воспринимает ребенка как маленького взрослого. Это означает, что между ребенком и родителем не существует возрастных границ. Почти невозможно объяснить авторитарной бабушке, что ребенок не в состоянии постоянно контролировать себя, потому что она знает лучше. Требуется много мужества, чтобы противостоять таким женщинам. Вы должны научиться говорить «нет». Очень трудно заставить такую бабушку считаться с вашим собственным мнением как родителя. Здесь нужно сдерживать себя, не срываться на крик, мольбы и истерику. Авторитарные женщины считают такие эмоциональные всплески слабостью. Но, как и в случае с чрезмерно заботливыми бабушками, вы должны быть настойчивы и последовательны. Если мать видит, что ребенок чего-то не хочет и его заставляют это делать, называя это «правильным воспитанием», она должна вмешаться. Вы должны дать понять властной женщине, что не потерпите такого обращения с ребенком и что контакты с внуками могут быть сильно ограничены, если она не согласится изменить ситуацию.
Но важно, чтобы вы не растерялись, когда такая бабушка похожа на фрекен Бок и на Нину Антоновну из «Похороните меня за плинтусом». В первом случае можно построить нормальные семейные отношения через взаимное уважение. Во втором случае можно только изолировать ребенка от бабушки, потому что женщина с явными психическими проблемами не способна к диалогу и не должна даже приближаться к своим внукам.
«Вот умру, и вы все еще пожалеете!»
Таких токсичных бабушек, которые привыкли играть на чувстве вины своих родственников. Это начинается с воспитания их собственных детей, когда ребенок ежедневно слышит фразы типа «Ты меня не жалеешь», «Я так стараюсь, а ты не ценишь», «Я вот купила тебе новую куртку, хожу на работу с температурой 40 градусов». Когда дети становятся старше и начинают проявлять свой характер, манипуляция может стать еще более изощренной. «Мои внуки мне отомстят» — эту фразу можно услышать от матерей-наркоманок, когда у них уже нет достаточных аргументов.
Потом эти матери становятся бабушками. И если дети не научились защищаться от матерей-манипуляторов, то и они не смогут защитить своих детей. Вся семья страдает от токсичной бабушки, которая тянется к сердцу и устраивает скандалы по любому поводу. В итоге слова мести становятся пророческими. Внуки не скажут спасибо своим родителям за то, что те заставили их страдать в детстве из-за чувства вины, которое бабушка заставляла их испытывать за мелкие проступки в детстве.
Почему так происходит и что делать родителям?
Манипуляция — единственный вид взаимодействия, который знают эти бабушки. Самый удобный способ привлечь внимание родственников и заставить их слушать — это поиграть с их здоровьем. Но и с таким поведением можно что-то сделать.
Прежде всего, нужно понять, что любое обвинение в том, что вы виноваты в плохом здоровье вашей бабушки, потому что она ведет себя неподобающим образом, является манипуляцией. Если у вас много работы, вы плохо себя чувствуете и мнения не совпадают, каждый отвечает за себя сам. Ни дети, ни внуки не могут нести ответственность за «беду» бабушки из-за ее поведения.
Тогда научитесь справляться с этим. Проанализируйте свои слова и поведение. Спросите себя: Действительно ли я (или ребенок) поступил эгоистично и чем-то обидел бабушку? Есть шанс, что ответ будет отрицательным. Тогда бабушкины скандалы и выпады больше не будут находить зрителей. А если «зрителей» нет, то конфликт отправится прямиком в корзину для мусора. Когда начинается выступление бабушки, спокойно скажите ей: «Мне не в чем себя винить», — и уйдите.
Когда вы вернетесь, бабушка, возможно, не будет продолжать скандал, но будет выглядеть очень критично и ожидать, что вы извинитесь. Вы не обязаны этого делать. Вы же ни в чем не виноваты. Просто продолжайте общаться, как будто ничего не произошло.
Ключ к успешной работе с токсичными бабушками — это спокойствие, последовательность и терпение.
