Я расскажу о своих ощущениях от того, что значит быть кореянкой. Это удивительное состояние для женщины, словно внутри тебя живет Джеки Чан, хотя по сути он китаец (примечание редакции).
Мигранты массово возвращаются в Москву. Зачем они едут и что с ними делать?
Во втором квартале 2022 года в Москве и Подмосковье только по официальным данным зарегистрировались 1 миллион 240 тысяч трудовых мигрантов. Общее количество приехавших в Россию в это время превысило 3 миллиона человек, что стало рекордом даже на фоне до пандемийных показателей.
Портал MSK1.RU провел исследование, чтобы выяснить, кто именно эти мигранты, с какой целью они приезжают в Москву и как организовать их пребывание в столице так, чтобы это было комфортно и безопасно как для них, так и для местных жителей.
Начнем со статистики
Аналитический центр FinExperiza представил подробные данные, на которые, согласно их утверждениям, ссылались в статистике МВД. Отраслевые эксперты по трудовой стороне уверены в достоверности представленных данных, хотя и отмечают, что большая часть мигрантов предпочитает работать и существовать в неофициальной «серой зоне».
— Статистика по притоку мигрантов является приблизительной, — говорит Валерий Шинкаренко, председатель рабочей группы по организованному набору трудовых мигрантов ЛТПП. — Если опираться на количество выданных патентов, то данная статистика будет неполной, так как мигранты из государств ЕАЭС (например, Кыргызстана) освобождаются от этой процедуры.
Многие мигранты из стран, которые не входят в ЕАЭС, вообще не оформляют патенты, предпочитая оставаться в «серой зоне».
Наибольшее количество прибывших составляют выходцы из Узбекистана (49,6% по России), далее идут мигранты из Таджикистана (30,5%) и граждане Киргизии (7,2%). Причины интереса к российскому рынку труда в основной массе банальны: экономическая ситуация в странах их рождения во время пандемии COVID-19 значительно ухудшилась, что привело к нехватке рабочих мест.
Много мигрантов в России: у преступности появилась национальность
Не случайно в последние два месяца правоохранительные органы России значительно активизировались в отношении иностранцев, находящихся на территории страны как легально, так и нелегально. То они неожиданно приедут на роскошную азербайджанскую свадьбу в дорогой ресторан, не оставляя в стороне повестки в военкомат в качестве «подарков». Или ОМОН незаметно пройдет по складам сети Wildberries и увезет в ближайший районный отдел полиции 2–3 автобуса нелегалов. В то же время, председатель Следственного Комитета РФ Александр Бастрыкин и министр внутренних дел России Владимир Колокольцев давно стали привлекать внимание к резкому увеличению этнической преступности. Однако долгое время их призывы оставались неуслышанными, будто это были крики в пустыне. Даже высокопоставленные правоохранители могли лишь взять под контроль один конкретный случай и добиться наказания для одного-двух преступников, даже не имеющих определенной национальности. Однако система, потеряв несколько человек, продолжала работать как прежде.
Однако, похоже, ситуация начала меняться. Активная атака на мигрантское сообщество со стороны всех силовых структур явно получает поддержание на высшем уровне. Более того, появились голоса из разных регионов. Против почти бесконтрольного увеличения миграции выступили некоторые российские губернаторы. В Тульской, Калининградской, Калужской и Челябинской областях с 1 января следующего года иностранцам будет официально запрещено работать в общественном транспорте и общепите, а также заниматься розничной торговлей алкоголем и табачными изделиями. Губернатор республики Коми даже ушел дальше, призвав внедрить федеральный закон, предполагающий депортацию не только мигранта, нарушившего закон, но и всех его семейных членов,мигрантов, которые были переправлены в Россию, с обязательным лишением их российского гражданства, если такое было получено.
Пар в свисток
Это означает, что антимигрантская волна запущена активно. Но что будет дальше? Депортация нескольких сотен особо проблемных Равшанов и Джамшутов не решит проблему. Можно, конечно, показательно закрыть азербайджанское кафе перед камерами, уволить таджикского таксиста, но уже на следующий день они снова окажутся на тех же местах в то же время. Причина в том, что никакие ограничения не касаются наших бывших соотечественников, которые успели получить вид на жительство в России или, тем более, российское гражданство. Таким образом, временная перерегистрация кафе у Черного Абдуллы на фиктивную жену Катерину Матвеевну до получения Абдуллой вида на жительство станет эффективным способом избежать губернаторских запретов. Умные люди давно понимают, что настоящая проблема находится не в Средней Азии и не на Кавказе, а внутри нашей любимой Российской Федерации, то есть в её бюрократических кабинетах. Конечно, неплохо, что Владимир Колокольцев и его ближайшие подчиненные инициируют проверки ОМОНом рынков и складов, где были замечены мигранты. Но почему не слышно о ведомственных проверках в Главном управлении по вопросам миграции МВД и его региональных отделениях? Именно там новые граждане России принимаются в больших объемах. На какие основания? Предположения могут быть многообразными, но нам нужно избегать необоснованных слухов. Увы, нынешний информационный шум очень напоминает попытку сбросить накопленное напряжение у граждан России, используя при этом в качестве свистка средства массовой информации.
Уничтожить гадину!
В отличие от европейских стран, Россия всё еще обладает шансом справиться с миграционным кризисом и сохранить свою национальную идентичность. Однако устранить проблемы с минимальными усилиями на чужой территории невозможно. Теперь требуется принимать более жесткие решения на своей земле. И речь идет не о борьбе с таксистами и шашлычниками, а о тех, кто их здесь неплатно принимает.
Неэффективно жалеть последствия, надо бить по источникам проблемы. И даже для таких серьезных личностей, как Бастрыкин и Колокольцев, руки будут короткими, пока Россия не восстановит свой суверенитет через Конституционную реформу. Временным выходом может стать давление на среднее исполнительно звено: по коррупционным полицейским и некомпетентным сотрудникам миграционной службы, по пропагандирующим местным и национальным интересам средствам информации, по незащищенным бизнесменам и депутатам, покрывающим этнические преступления. Возможно, нужно также осудить агрессивные диаспоры, которые угрожают не только жителям России, но и местным органам власти, а также правоохранителям. Местная власть, которая поддается давлению со стороны диаспор, должна нести ответственность”. Законные поводы, чтобы устранить опасных элементов, всегда найдутся. Было бы правильно лишить гражданства не только нарушившего миграционный закон иностранца, но и заполнить ответственность и для инспектора миграционной службы, который выдал ему паспорт, и его вышестоящего руководителя. Это было бы разумным шагом. Депортация таких людей в Узбекистан, Таджикистан, Азербайджан, Армению (нужное подчеркнуть) вместе с их семьями, может стать громким сигналом. Но сможет ли это осуществить патриотическая ветвь российской власти? Скорее всего, шансов немного. Пятая колонна, стремящаяся создать аналог запрещенной в России ИГИЛ, еще слишком силен. Не уничтожив эту опасную силу, признанную оккупационными властями ельцинских времён, решить проблему мигрантов не удастся. В то же время путь в тысячу ли начинается с первого шага, не так ли? Обозреватель Wsem.ru Борис ТЕРЕХОВ * запрещенная в России организация
КУДА ПОДЕВАЛИСЬ ТРУДОВЫЕ МИГРАНТЫ
Существуют также некоторые нюансы. Согласно переписи 2021 года, в Москве проживает около 29 тысяч узбеков, 22 тысячи таджиков и 16 тысяч киргизов. Однако количество выходцев из Средней Азии в столице явно превышает эти данные.
— Общая численность населения Москвы (13 миллионов человек) в большинстве своём точна — большинство мигрантов живет с регистрацией. Но наличие данных о национальности людей, которые не попали в статистику, невозможно отследить. Если верить переписи 2021 года, в России в целом зарегистрировано лишь 189 тысяч трудовых мигрантов — иностранных граждан, которые временно находятся на территории. На самом деле эта цифра как минимум в двадцать раз больше. Эти люди только не были учтены в переписи.
— В переписи 1989 года 250 тысяч людей заявили о себе как о украинцах, в следующей переписи, когда уже 10 лет не было СССР, было зафиксировано то же количество. Напротив, в 2010 году это число сократилось до 150 тысяч. А в нынешней переписи выявили лишь 60 тысяч украинцев. С чем это связано?
— Я уверен, что если рассматривать данные по месту рождения в Украине, то количество таких людей в Москве на самом деле возросло. Просто они сменили свою самоидентификацию и называют себя русскими. Я таких знаю — человек, который в предыдущих переписях был украинцем, а потом стал русским. То же самое происходит и с другими народами. Этот процесс когда-то назывался обрусением.
— У каких еще наций наблюдается такая смена самоидентификации?
— В разных пропорциях это происходит у многих. Например, в 1989 году число москвичей, заявивших о своей мордовской принадлежности, составило более 30 тысяч, а в 2021 году — менее 7 тысяч.
У НАС ТАУНОВ НЕТ
Несмотря на погрешности переписи, основные тенденции остаются заметными.
— Русских всё еще составляет девять из десяти жителей Москвы. Это потому, что основные миграционные потоки идут из Центрального федерального округа и других регионов традиционного размещения русского населения. Неопровержимо увеличивается доля народов Северного Кавказа, что тоже объяснимо — существует значительный поток миграции с юга России. При этом процент владения русским языком среди мигрантов будет только возрастать, что связано как с государственной политикой, так и с желанием людей интегрироваться. Ну, как бы там ни было, в Москве нет мононациональных районов, которые превращались бы в тауны с разными приставками.
— Несмотря на большое число мигрантов из Средней Азии?
— Но дело в том, что мы не обучаем узбеков говорить на своем языке, а узбеки обучаются русскому. Часть тех, кто остается здесь, в конечном счете привезет свои семьи, и через пару поколений они могут стать абсолютно русскими в культурном отношении.
Многие эксперты считают, что в 2025 году следует провести перепись, учтя новые регионы. Кроме того, участие в ней должно быть обязательным.
— Проблема в том, что в России участие в переписи является добровольным. В отличие от тех же Соединенных Штатов, где это — обязанность гражданина, и за отказ от указанной процедуры следуют серьезные штрафы. Это справедливо, ведь перепись — это важный и затратный процесс. Это нужно для понимания сложившейся ситуации на той или иной территории. Суть переписи же не только в том, чтобы выяснить, какие национальности живут здесь. В опроснике присутствуют около 30 пунктов, позволяющих оценить уровень образования, источники доходов, условия жилья и так далее. Эти данные очень важны для анализа и дальнейшего развития.
По подсчетам экспертов, число трудовых мигрантов в России в 20 раз больше официально зарегистрированных данных. Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ
ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА
Пятая графа
— До переписи 2002 года существовал четкий перечень национальностей, из которого гражданин должен был выбирать свою принадлежность, — объясняет Юрий Московский. — Это осталась практика со времен СССР. Впервые перечень национальностей был введен в 1923 году, и тогда необходимо было выбрать из 33 пунктов. С каждой следующей переписью количество категорий увеличивалось, вплоть до того, что список расширился до 200 пунктов. При этом гражданину следовало указывать национальность отца или матери по последней переписи. В 2002 году эту обязательность убрали, и теперь можно было назвать себя тем, кем себя чувствуешь.
Среди респондентов были шутники, которые записывались как эльфы. Но их количество на общую статистику не оказало какого-либо значимого влияния.
— Графа о национальности появилась именно в СССР, и для этого были свои основания. Во-первых, чтобы не дать разрастися местным элитам до неприемлемого уровня. Это позволяло избежать ситуации, при которой, например, выходцы какого-то небольшого народа, представляющего 5% населения района, занимали бы 50% постов в местной чиновничьей структуре, — говорит эксперт.
Возрастная категория сайта 18 +
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Алиса Ганиева (34), аварка, писатель
Я приехала в Москву из Дагестана в 17 лет, чтобы учиться в Литературном институте. В начале нулевых в информпространстве активно распространялся стереотип лица кавказской национальности. Поэтому первые три года полиция регулярно останавливала меня. Обычно меня просто вылавливали из толпы, когда я направлялась на учебу. Не то чтобы у меня было явно кавказское лицо (сейчас иногда меня принимают за русскую). Но стражи порядка — хорошие психологи, и, возможно, у меня на лбу было написано, что я боюсь.
Боялась я не без основания: система контроля за кавказцами (даже северокавказцами — гражданами России) в то время была строгой. Например, если ты приехал на несколько дней погулять по музеям, но у тебя выдающийся нос, милиция непременно остановит тебя на улице и, узнав, что ты из южного региона, потребует предъявить обратный билет домой. И если у тебя его не оказалось, ты оказался бы в отделении.
В общем, это было сложнее, чем любой визовый режим. У меня, разумеется, все документы были в порядке, но меня всё равно несколько раз забирали в отделение. Последний раз это произошло в 2006 году, когда я ждала знакомых на станции Александровский сад, чтобы пойти на балет. Полиция заметила меня, повела к себе и пробила по базе данных, и один из полицейских вдруг спрашивает: А фамилия Ганиева тебе ничего не говорит? На тот момент я не была известным писателем, и по моим книгам меня не могли знать, просто чеченские террористки с фамилией Ганиева тогда были на слуху.
После этого меня перестали проверять. Настроение в обществе немного изменилось, а, возможно, и я сама стала более уверенной, поэтому не привлекала лишнего внимания. Переезд из рабочего района Кожухово тоже оказал влияние. В Кожухово я жила первый год, и там водились едва ли забытые теперь скинхеды. Пару раз они показывали мне третий палец. В день рождения Гитлера эти молодчики становились особенно агрессивными, и на первом курсе в этот день мне даже пришлось тайно переночевать в Литинституте — я задержалась до восьми вечера на театральном фестивале и побоялась возвращаться в темноте через канавы.
Наш редактор Надежда Зубрева пообщалась с певицей Сати Казановой и убедилась в ее естественности. Во всех смыслах.
Но что там говорить о гопниках, если даже образованные москвичи не всегда понимали, что я тоже россиянка, что на русском языке в Дагестане говорят чаще и лучше, чем на вымирающих родных (а их там три десятка), что валюта у нас российская, потому что мы тоже — Россия. До сих пор задаваемые мне вопросы: А у вас там война?, А тебя братья не накажут за то, что не носишь хиджаб? и подобные. Хотя, должна признать, иногда эти вопросы довольно близки к истине.
Но если оставить в стороне все эти мелочи, Москва приняла меня прекрасно. К счастью, мне не пришлось пережить ужасные испытания, типичные для приезжих. Я тут же встретила интересных людей, ощутила себя гораздо свободнее и счастливее, чем в Махачкале. Я завела дружбу с умными и яркими личностями из разных регионов России, поняла, что такое настоящие ценности. Я разобралась с вопросами своей самоидентификации. После учебы я вернулась в Дагестан не физически, а ментально — написала рассказы и пару романов о жизни на юге России. Получила отклики из разных уголков страны. А рассмотреть родные места новым взглядом мне помогла именно Москва.
Анна Пипия, (33), грузинка, мама двоих детей
Мы переехали из-за гражданской войны в Грузии в 1991 году, когда мне было всего 5 лет. Я почти не знала языка, поэтому в детском саду мне было тяжело: желание играть, общаться, а возможности нет. Все остальные дети были русскими, и на тот момент не было так много приезжих, как сейчас. Я была единственной. К тому же дети были довольно жестокими и дразнили меня.
В школе стало легче: я перешла в подготовительный класс, чтобы подтянуть язык. Издевательства прекратились, хотя все боялись скинхедов: этих бритоголовых бойцов. Если мы видели их издалека, старались прятаться в подъезде.
Школа была хорошей, строгий директор делал всё возможное, чтобы дети нерусской национальности чувствовали себя комфортно. Он настоятельно пресекал любое неуважительное отношение. Однажды нам пришлось сменить школу, и именно в ней я узнала, как сложно быть грузинкой в Москве. Дети там были агрессивными и всячески старались унизить, обзывать, придираться. Тогда я еще не умела себя защищать, я была ранимой и беззащитной. Мы с братом выдержали три месяца, и я плакала. В конце концов моя мама сделала все возможное, чтобы вернуть нас в прежнюю школу.
Позже стало легче: с течением времени дети взрослеют. Если они и остаются жестокими, то по крайней мере могут сдерживать свои эмоции. Я выросла и поняла: если у кого-то есть проблемы с головой, то это его проблемы, не мои.
Моё студенчество прошло великолепно. Я старалась окружить себя кавказцами и грузинами, так как долгое время была лишена этого общения. Я безумно люблю Грузию и каждое лето мы ездили туда. После возвращения мне всегда было грустно примерно месяц. Дело не только в климате. Наши люди — теплые и приветливые, они никуда не торопятся. Здесь все другие. Не то чтобы они плохие, просто более сдержанные, замкнутые, всегда занятые и напряженные.
Подтвердить квалификацию надо, но не всем
Допуск врачей-мигрантов к профессиональной деятельности в России осуществляется по следующему алгоритму: сначала специалист подает документы об образовании в Рособрнадзор, где комиссия определяет, соответствует ли квалификация врача необходимым требованиям. Об этом рассказал Залим Балкизов, генеральный секретарь ассоциации Росмедобр, заместитель председателя правления Ассоциации профессиональных медицинских обществ по качеству медицинской помощи и медицинского образования.
— Если документы успешно признаются, врачи обращаются в Росздравнадзор. Там они регистрируются в системе, получают документ с GR-кодом, и далее должны пройти процедуру аккредитации для получения допуска к работе, — объясняет он.
Аккредитация включает три этапа: тестирование, оценку практических навыков и решение компьютерных ситуационных задач. Существует еще предварительный этап, когда специалист должен ответить на 30 вопросов для получения допуска к первичной аккредитации.
Одно дело — признать, что образование соответствует. А другое — допустить к медицинской деятельности уже согласно местному законодательству.
Залим Балкизов, генеральный секретарь ассоциации Росмедобр
При этом для врачей, приезжающих из бывших советских республик, внедрена упрощенная система. Им не требуется подтверждать свою квалификацию, так как с большинством стран СНГ в России заключены договоры.
В России признаются дипломы о высшем образовании, подтвержденные из Азербайджана, Армении, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Белоруссии, Туркмении, Молдовы и Эстонии.
— У большинства стран есть договоры о признании образования, и их специалисты у нас автоматически квалифицируются, например, врачи из Узбекистана или Казахстана. Однако аккредитацию обязан проходить каждый, — уточнил Балкизов.
Кроме того, в настоящее время для врачей, приезжающих из новых территорий РФ или имеющих диплом из Украины, действует упрощенная процедура допуска к работе.
По мнению Прохоренко, система подтверждения квалификации выглядит неидеальной, так как действующий фильтр не срабатывает на все сто процентов.
— Когда к нам приезжает врач из Белоруссии, он не хуже нашего. Однако когда приходят мигранты из некоторых южных республик, уровень квалификации может варьироваться, так как в некоторых из этих стран есть вузы, обучающие хороших специалистов, а есть такие, которые не могут похвастаться качеством, — отметил он.
Эксперт подчеркнул, что в мире уже давно действует система адаптации для врачей — тому, кто приезжает в США или Европу, требуется заново проходить резидентуру, ординатуру.
— У нас, как правило, такое правило присутствует, но только для врачей из стран, не входящих в бывший Союз. В то время как внедрение таких требований для врача из Европы или Америки выглядело бы абсурдно, — отметил Прохоренко.
Нужно провести реформы
Сегодня многие медики отказываются от профессии сразу после окончания института. Они просто не доходят до поликлиник, предпочитая работать в частных медицинских организациях, фармкомпаниях или заниматься продажей медицинского оборудования.
По словам Прохоренко, примерно 25–30% выпускников медвузов не идут работать в систему здравоохранения. Как выйти из кризиса нехватки врачей? Прохоренко предлагает повысить денежные пособия, предоставить льготы по ипотеке, пересмотреть требования и сделать профессию врача более привлекательной.
— Необходимо серьезно подумать над тем, как поднять престиж врача. В СССР имидж был выше, чем сейчас. Также следует убедиться, что дипломированные специалисты занимаются именно врачебной работой, потому что значительная часть времени на приеме уходит на оформление бумаг, — отметил эксперт.
Гальперин, в свою очередь, подчеркнул, что миграционные процессы существуют во всем мире, но в большинстве стран они приводят к положительным результатам, так как на работе остаются самые лучшие специалисты.
А у нас немного по-другому; мы обращаем внимание на тех, кто нигде больше не может устроиться.
Семен Гальперин, президент Лиги защиты врачей
Кроме того, существуют критические замечания к системе постдипломного образования. Гальперин отмечает, что часто там «торгуются» справки и аттестации.
— Вся система оптимизации, переведенная на коммерческие основы, разрушила привычный порядок. В медучреждениях стало меньше нужды в специалистах, обладающих знанием, и всё больше врачей, которые просто подают в аренду свои медицинские услуги.
Доктор подчеркивает, что необходимо полностью пересмотреть систему здравоохранения, поскольку в России осталось чиновничье и бюрократическое управление — такое не встречается ни в одной современной стране. А заниматься реформами должны не только Минздрав, но и профессиональные объединения врачей.
Редакция MSK1.RU направила запрос в Министерство здравоохранения России, чтобы уточнить официальную информацию о работе врачей-мигрантов и планы властей по данному вопросу. Как только ответ будет получен, мы опубликуем его на сайте.
Ранее мы также сообщали, что в Москве разрабатывают новый препарат для борьбы с онкологией при помощи света. Эксперты объяснили, станет ли это открытие прорывным и сможет ли страна победить рак с его помощью.
Кроме того, MSK1.RU анализировала, почему пациенты чаще гуглят свои диагнозы, вместо того чтобы посещать врача, и к каким последствиям это может привести.
